Подслушивать у двери хорошему зверю не пристало. Однако, Кокос был не из таких, так что он во всю грел уши на перепалке Буча и этой суровой леди по имени Ликиана. Именно со слов суровой девы Кокос прознал о некоем Лютом, звере, что "сразу же бы сожрал крольчат", а теперь ещё, оказывается, убил кролика. "Свои враги, свои проблемы," - хмыкнув, рассудил Кокос, - "Они и в своём племени поделить уважуху не могут, так ещё и Лютый этот, да и мы, мясоеды. Занимательное дело..."

Однако нить последовавшего разговора хорёк потерял. Дуглас какой-то, Проект Возмездия - оставалось лишь думать о таинственной Роще Даукуса, да о её суровой представительнице. Да, крольчиха производила на подростка впечатление. Такую он бы без разговоров окрестил бы "крутой" - весь этот кровавый металл, вся напористость и решительность говорили о ней, как о бывалом звере. И если бы она встретилась с ним в джунглях, то один из них точно бы не ушёл с места рандеву. Кокос сглотнул, зная, кто бы это был.

Когда она начала двигаться к двери, хорёк отпрыгнул от проёма, лишь бы воительница его не заметила. По счастью, она на нём не задержалась, следуя дальше по своим делам. Глянув на медный пояс напоследок, подросток услышал приглашение и вошёл в просторный кабинет.

Первым, что привлекло взгляд юнца окромя здоровяка Буча, была карта. Да, абориген мог и не знать, что это такое, но догадывался, что слева острыми пиками были показаны горы, большим пятном расходилось озеро, а от него стеблями лианы два протока Атлауы. "Какой-то рисунок острова, как птица глядит," - рассудил хорёк. Проследив взгляд мистера Бринджела до стула, он занял своё место перед старостой деревни и взял слово:

- Как дома я быть не могу, Буч, так уж сильно разнится жизнь наша и ваша, - начал хорёк. У него было время продумать речь тогда, на пути на второй этаж, да и за словами хорь в карман не лез - Буч сам предложил хорошее начало разговора для Посла Возмездия. - Хоть я у вас недолго побыл, всё ж заметил, как у вас тут всё неплохо устроено.

"Даже огонь у зверей есть," - додумал он и несколько скривил рот. Уже за это он мог хоть немного... уважать тех, кого презирал ранее и считал добычей.

- И всё же я заткнусь, - продолжил он, докривив рот до усмешки, чтоб староста ничего не подумал. - Раз ты меня звал, староста, звал срочно, то стоит мне дать тебе слово.

Уважение. Да, толику этого чувства к кроличьему народу, после всех знакомств и разговоров, Кокос мог ощущать. И даже мог себе в этот признаться.

"А я почём знаю?! Я что, под Крапчатым Салопопиком хожу, что ль?" - таков был первый ответ, который Кокос благоразумно сдержал за зубами. Под тяжелым взглядом тёмных, хоть и косых, глаз, хорёк начал чувствовать себя неуютно. Ещё бы, этот здоровяк чуть ли не всей массой перегнулся через стол, заставив подростка отстраниться к спинке стула и скрестить лапы на груди в защитной реакции. Буч ждал ответа. А Кокос ждал хорошей мысли из своего умишка.

Что знал юнец о делах лагеря последних дней. Абсолютно ничего. Что же он знал о делах Пятнистого и его личной своры воинов? Примерно столько же. Зато Кокос знал об охоте. Если добыча забредала в охотничьи угодья, её надо было брать, и кролей наверняка брали. Хорёк сразу же припомнил слова Сэлмон о стройке на севере. Вероятно, кролики слишком близко подобрались к Лагерю на Плато в своих работах, вот и попадаются теперь в разы чаще. Однако, это была лишь сторона кроликов в этом вопросе. Сам же Пятнистый, по разумению Кокоса, вполне мог желать всё больше мяса к своему столу, как и большей лояльности своего племени, впрочем.

Кокос начал говорить по ходу дальнейших рассуждений, резюмируя и дополняя додуманное:

- Вот что я думаю, Буч. Ваши ребята уж слишком близко копают к нашему лагерю. Ходы всякие, штабы поди, оружия запасы, - Кокос смотрел в чёрные очи старосты, ожидая увидеть реакцию на обличающие планы кроликов слова. По крайней мере, Кокос думал, что обличающие. - Вот и бьют вас в наших угодьях. А что до Пятнистого Потняка, так это со всеми этими вонючими крысами заваруха. Хочет он в племени уважуху свою поднять, вот и кормит всех до отвала, мол, какой вождь добрый, хороший... В костре его видал, подстилку грязную.

Кокос не удержался и фыркнул прямо перед носом старосты Бринджела. Хорёк поспешил добавить уже с нотой сарказма:

- А, ну и по волшебным традициям племени, костру приносятся всё новые жертвы. Это конечно же помогает нам в борьбе с пиратами, хворью и грязным сортиром! Вот с каждой лаской, крысой, кроликом, неважно - жить становится веселее и краше!

Выйдя на эмоции перед здоровым кроликом, Кокос смог вспомнить ещё один ответ на его вопрос. Глубокий ответ, эмоциональный, из глубины памяти хорька, что отсылала к нежному возрасту.

То был день весёлый для кучки подростков, стоящих на бережку Атлауы и прижавших одинокую крольчиху к кромке заводи. Она не могла броситься в воду - к берегу подваливала парочка преследователей на каноэ. Один из них, сойдя в воду по колено, с ходу врезал самке веслом промеж ушей. Ласка, вышедший из лодки за ним, остановил парня, но не милосердия ради. Он вытянул из-за пояса кинжал и предложил компании "повеселиться". Кокос был там. Он стоял за старшими товарищами, тогда ещё маленький, чтобы носить оружие, с куском засохшей лианы в лапках. Он тогда несколько раз ударил крольчиху этой палкой, подчиняясь общему куражу. Это был его первая встреча с Говорящей Добычей, с которой снимали не только мясо и шкуру, но и страдания, мольбы, крики и вой. Кокос очень сильно тогда испугался, когда крольчиха вдруг затихла, и это подействовало словно сургуч, запечатывая событие в памяти. И теперь, когда хорёк был во владении этих уже не-очень-то-презираемых кроликов, это воспоминание почему-то всплыло.

"Насилие. Мы просто любим его," - это был третий ответ Кокоса старосте Бринджелу, ответ, что он умолчал. Самый честный ответ.

Отредактировано Кокос (4 мая, 2016г. 17:41)

Уж было помрачневшего Кокоса начал пробивать смех от настолько глупой рожи Бринджела пополам с серьёзнейшей темой, но он изо всех сил сдержался. Смех начинался, однако, с улыбки, удовлетворённой улыбки, что была вызвана одним лишь фактом. Он был прав. Кролики действительно столкнулись с нехваткой пищи. Вперившись взглядом в морду Бринджела, Кокос медленно потянулся к вазе с фруктами, на ходу потягивая слова:

- Могу-у представить. А можно фрукт хорьчонку за правильную догадку?

Не дожидаясь разрешения, подросток начал шарить в чаше опешившего старосты, перебирая манго и гуавы, копру и бананы. Глазел он куда-то позади Буча, на рисунок острова, стараясь хоть немного запомнить изображение в деталях. К сожалению, из-за туши кроля была видна лишь малая западная часть. Выбрав фрукт - им оказалось манго - Кокос принялся вертеть его в лапах, попутно объясняясь:

- Я-то так и думал. Вам, ВСЕМ вот вам, в этом подземелье просто нечего есть. И чтоб землю нашу отжать, вы всем своим Советом мозги молодым компостируете Возмездием, аки нитратом, чтоб убивать они шли за идею, а умирать за кусок гумуса. Что ж, нормально, как у нас почти, - Кокос как-то притих к концу словесного выпада. Улыбка сползла с мордочки.

Пятнистый и его цепной шаманишка действовали почти также. Только убийство пиратов, кораблекрушенцев и прочих зверей были делом, угодным Духам, а не Возмездию, но для бунтаря всё это было единым мозгомоющим калом. И стало Кокосу как-то грустно, но не от такого поворота в познании кроличьего уклада. Хорёк положил манго обратно в вазу и озвучил второй свой вывод прямо в тёмные глаза старосты:

- Только вот если б меня и семью мою загнали в эти пещеры, если бы мы света не видели и ветра... - голос хорька несколько дрогнул. Пришлось сглотнуть. - И ветра не знали свежего, то я бы уже за это рвал, не за какой-то там хлеб и капусту. И уж точно не за Духов Огня, Кости и прочей дребедени.

Хорёк не кривил душой. И теперь по крайней мере знал, за что на самом деле сражались и сражаются такие воины как Буч, Ликиана и странная ласка Сэлмон.

Отредактировано Кокос (6 мая, 2016г. 18:52)

"Про Сумрака уже весь остров знает, ха," - мрачно подумал хорёк о враге при одном только его упоминании. Однако, когда патриарх с улыбкой попросил выметаться, Кокос несколько опешил. И это был весь серьёзный разговор? Похоже, староста Бринджел испытывал хорька, и судя по положительной реакции не был в нём разочарован. Ну, хоть это радовало. Обернувшись к Дугу и Арчи, а затем опять к Бучу, Кокос произнёс:

- Да-да, мне пора проваливать, я понял, - хорёк покосился на помощников. Вздохнул. - Пошли, что ли...

Хорёк не жалел о расставании с Бучем. Им было не о чем более говорить. Кокос сказал всё, что, по рассуждениям Кокоса, требовалось старосте; староста не сказал бы ничего лишнего врагу. Кинув последний взгляд на карту, чтобы запомнить хотя бы очертания, подросток последовал к выходу.

Когда хорёк с эскортом вышел под свет мириад светлячков пещеры, он сразу же направился к Сэлмон. Раз уж по словам вождя она ему симпатизировала, то может быть не откажется от маленькой просьбы? Раз дожидалась, то точно равнодушной не была, отметил для себя Кокос.

- Слышь, тут Буч меня гонит, говорит, домой пора. Вон, с ними пойду, - хорёк ткнул когтем в направлении двух молодых кролей, от сего движения почему-то озадаченно переглянувшихся. - Ты это... Может, с нами пройдёшь? Чтоб твой мясоед-придурок ничего не учудил, не поймал их в сеть, скажем, хе-хе.

Кокос как-то смущался перед Сэлмон, скрывался за смехом. После всех выводов, он видел перед собой гордую хрупкую воительницу-девочку, сражающуюся за народ, что приютил её. И что-то много они пережили за один день вместе, чтобы быть к ней равнодушным и хорьку. Если отринуть все распри народов, всё возмездие и пелену первого непонимания, то Сэлмон Кокосу даже... нравилась.

Кокос в последний раз кинул взгляд на Лужок Бринджела, прежде чем шагнуть за тремя спутниками в черноту тоннелей. "Вот и кончилась разведка," - усмехнувшись, подумал он. - "Самое смешное, что мне никто в племени не поверит. Хотя..." Вышагивая по лазу за Сэлмон, хорёк прикидывал, кому можно сообщить о Возмездии первым. Это же не будет считаться предательством, он вестник Возмездия, так почему не предупредить, ведь так? Только кого же можно было предупредить в племени, кого?! Заняться на пути домой по сухому тоннелю было всё равно нечем, поэтому Кокос принялся перебирать варианты.

Дедушка Антанас. Он стар, опытен и мудр, к тому же неплохо относился к другу своей внучки, Речушки. Вдобавок, этот старый ласка имел какое-никакое влияние в племени, особенно на земледельцев. Он даже сможет уговорить пустоголовую - "Нет!" - староверную Беклу послушать сына. И пусть Двора и ограничила Кокоса в общении с их семейством, сообщение о Возмездии будет хорошим поводом общение возобновить. В общем, деда Ант - хороший выбор, но этого мало.

Арлекин. Долговязый и легкомысленный кумир всей молодёжи селения. Ну, почти всей. К тому же, он учитель Кокоса. Да, скорее он поднимет своего ученика на смех за новости о кровожадных кроликах, но если объяснить ему всю ситуацию, он хоть задумается об этом. "Надо будет дать ему понять, что я не шучу, а то он всё вечно в смех сгоняет. И это походу заразно, гы!" - подумал про себя Кокос, и улыбнулся. Было уже двое.

Стальнолапка. Смелая и дерзкая, волевая и деятельная воительница. С ней стоило поделиться вестью хотя бы потому, что она его из плена спасла. Ну, и потому что Кокос очень хотел бы видеть "крутую" куничку в рядах бунтарей. Весть об агрессивной добыче она могла воспринять по разному, серьёзно или нет - Кокос точно не знал. Однако вестью поделиться решил и с ней, только чтобы посмотреть, что выйдет.

Был ещё один вариант. Этого хорька ценили, уважали, боялись, хоть и отличался он от племени сильно. Он вечно спешил по своим, одному известным ему делам - лекарским, прогулкам с кошками у реки - "Да, они вроде так называются", освобождению пленников, да мало каким ещё. Однако, лёгкий холодок в лапах подсказал Кокосу, что сталкиваться с этим зверем было бы очень нежелательно. Странный он, неправильный, не поддающийся пониманию. Да ещё и эти странные кровавые глаза... "Нет. Просто нет. Хотя, с другой стороны, дело важное, важнее твоего страха, Кокосина," - рассудил хорёк, возвращаясь мыслями в кроличьи катакомбы.

Вне бушующего над задачей разума, тем временем, проход всё не думал заканчиваться. Впереди была лишь Сэлмон, её фонарик с яркими насекомыми и полутьма земляного тоннеля, старого земляного тоннеля. Изредка по пути попадались старые распорки, каменный инструмент и черепки из глины, но в целом не было ничего интересного.

- Скоро придём, а? - не выдержал он и спросил. Вышло несколько жалостливо, но и нагло. После гостеприимного открытого и относительно светлого Лужка Бринджела, тесные проходы несколько смущали Кокоса.

Все эти тёрки за направление Кокосу не нравились. Если эти кролики - кролики и ласка - не знали пути в этих катакомбах, то он-то что мог поделать? Ещё этот рыжий Кэррот, чьему мнению в вопросах пути хорёк доверял меньше, чем Сэлмон, умничает вон. "С таким ухо востро держи," - поразмыслил Кокос второй раз за день, но открыто неприязнь не высказал. Он просто медленно снял пояс и намотал на лапу, оставив сложенную втрое полосу ремня с болтающейся бляхой. В полутьме тоннеля операция была едва заметна.

Следующим шагом следовало подойти к Арчи поближе. Вот, так достаточно. Лапой хорёк мог схватить его за курточку или за прижатые к спине уши и как следует отделать в случае чего. А в случае Дуга... Что-нибудь придумает.

Однако пока могли говорить лишь слова, не сила. Судя по тому, как Сэлмон не жаловала и Кэррота и Кэббиджа, стоило всё-таки повлиять на этих двух в её пользу. Кокос тронул за плечо Арчи и поравнялся с ним:

- Слышь, объясни ка, почему так идём, - он облизнулся и осклабился так, чтобы Кэррот это увидел. Хорёк кивнул в сторону Сэлмон. - Всё объясняй, по полочкам, мне и Сэлмон. Дорога долгая, идём скучно. Да и одни мы здесь. Бояться некого, ведь так?

По правде, Кокосу не было интересно объяснение всех этих проходов. По крайней мере не так интересно, как контроль самой ситуации с блужданием.

Ну, если даже спутница Кокоса так среагировала на подозрительные звуки, то что оставалось делать хорьку? Очевидно, не терять времени. Подросток выхватил свой нож из-за пояса ласки - какой всё таки приятно тяжёлой была его рукоять в такой момент! - и крепко ухватил его в левой лапе. Так, стойка оборонительная, лапа к телу, согнутая наполовину, готовая к удару. К опешившей же от манёвра ласке хорёк лишь бросил беспокойным шёпотом:

- Убирай свет, нас как на ладони видать!

Хотя стоило засомневаться, что местным жителям пещер вообще был нужен свет для ориентации здесь. Или для охоты. Кокосу почему-то представились пауки или змеи. "Если так они и есть," - подумал он, сглотнув. - "То мы вляпались."

Долго уговаривать хорька не пришлось. Погибший Арчи и запах крови с спёртом воздухе подземелья были на многие порядки красноречивее шёпота Сэлмон. Он уже несся вперёд, подгоняя быстроногую Сэлмон. Хорёк сорвал холстину с фонарика. Теперь уже всё равно, нечто уже взяло их след в катакомбах. Кокос мог слышать, как оно двигается, как скрёбётся о породу то покончившее с Кэрротом оружие. "Нужно идти по узким проходам, там этой здоровой скотине протиснуться не смочь!" - рассудил хорёк.

Пара поворотов в узкие проходы не сбила преследователя - теперь эта поступь, этот скрежет словно шёл от стен, сжимавшихся вокруг подростков. Вторым планом было найти оружие получше и... разработать план. "Да-да, план! Думай, думай!!!" Ну, с оружием проблемы не возникло. Кокос чуть не споткнулся о старый молот, оставленный копателями когда-то давно. Нож в зубы, орудие в лапу, и бежать, бежать!

Проход становился чуть шире. Бешеная пляска светлячков в трясущейся лапке Сэлмон освещала иную сыпучую породу. Кокос несколько поотстал, со своим молотом и больной лапой, что дала себе знать так не вовремя. Однако новый поворот подарил находчивому хорьку надежду. Надежду на дерзкий план спасения, о коем молили горящие от бега лапы и перепуганное сознание. Перед Кокосом зёвом простёрлись старые несущие туннельные подпорки.

- Беи впеег, и не прохри суэт! - бросил юнец ласке сквозь нож в пасти. - Не хвоащивай! Я ща!

Для красноречия он толкнул Сэлмон вперёд, не заботясь, поняла она его, или нет. Сейчас он мог думать только о древесине, старой плотной древесине не менее старом грубом кремневом молоте. В полутьме, запомнив примерно в удалявшемся от него свете вид конструкции, Кокос начал бить. Он никогда так не старался в обращении с похожим на топор орудием - ни на подготовке к празднику, ни на соревнованиях лесорубов, ни на операции по потоплению личного каноэ Сумрака. Силы в жилистые лапы придавал и страх, и отчаяние, и боевой раж.

Кокос уже мог видеть этот силуэт в коридоре, он мог его чувствовать. Однако и распорка поддавалась. С каждым следующим ударом она всё быстрее выдвигалась из своего паза. Из воспалённых от пыли глаз хорька выступили слёзы. Ещё немного, ну...

Когда распорка вылетела из своего гнезда, ничего не произошло. Молот выпал из горящих от устали лап. "Не сработало? Да как же?!" - спросил себя хорёк, однако его панические мысли прервал скрежет. Громкий скрежет и грохот, звучнее даже чем топор того монстра.  Этот грохот и вывел Кокоса из оцепенения. В следующую секунду, когда лапы юнца уже несли его по тоннелю, на место его спасительного труда упала тяжёлая перекладина.

Вместе с ней начал падать и потолок.

Сила природы, начавшая обрушать пещеру, была куда быстрее Кокоса, даже освободившего пасть от надоевшего ножа. Пыльное дыхание рушащейся пещеры лизало пятки улепётывающему хорьку. За ним, в какой-то дикой цепной реакции, складывался внутрь себя проход. В какой-то момент грохот оказался слишком близко. Резкий порыв пыли могучим облаком опрокинул хорька, а вслед на него обрушилась вся толща стен подземного лабиринта.

* * *

Кокос ничего не чувствовал. Ему лишь было тяжело дышать. В осязаемой пыли, почти что раздавленный между двумя гигантскими валунами, он обнаружил себя. "Я не мёртв," - эта мысль первой пронеслась в голове хорька, а второй была. - "Пора за жизнь побороться!" Сжав зубы, он полз по дну щели. Дышать было тяжело, почти нечем, но именно это подгоняло Кокоса вперёд во тьме. Найденный впереди ножик приободрил юнца. По счастью, ползти пришлось недолго - лаз вывел хорька в более-менее уцелевшую часть тоннеля. Встав на ноги, Кокос лишь сжал кулаки в решительности выжить, а она ему ой как понадобилась бы, судя по его положению.

Он всё ещё был один. Он всё ещё был во тьме. Он дико устал. И он был в сети, где было неизвестно, откуда оно выйдет.

Впрочем, голосить не было нужды. Той твари, по всей видимости, свет был нужен мало, значит, она, по жаргону охотников, охотится ушами. Кокос молча пошёл вперёд, стараясь не кашлять от пыли. Сейчас он больше всего хотел увидеть фонарик Сэлмон, которой приказал бежать, не сворачивая.

Отредактировано Кокос (10 мая, 2016г. 14:15)

Словами не сказать, как Кокос был рад увидеть этот фонарик и эти светлые косички. Вернулся свет, вернулась уверенность, а уж с новостью о скором выходе на поверхность так хорёк вообще расцвёл, насколько это применимо к перемазанной пылью грубой мордочке. Усталое тело бодро зашагало за Сэлмон, указывающей дорогу. На пересохшем языке вертелось многое - слова радости, облегчения, впечатлений, но они должны были уступить место важному вопросу. Вопросу о том, только что было остановлено в обрушившемся тоннеле, о том, что до сих пор плутало в сети по их души.

- Так мы его, этого Лютого. Значит, вот кто эта мразь, - хорёк притих, ожидая страшного рыка. Вроде ничего. - Достаёт он вас, кроликов, я слыхал. А откуда он взялся такой красивый? Кроме вас, кроликов, здесь никого в этих пещерах ведь, и он ведь на вас похож, вроде. Так чего он напал? Из-за меня?

Поток вопросов и рассуждений прервался кашлем. Отхаркнув пыль, хорёк вдохнул полной грудью и с удовлетворением отметил, что воздух становится свежее. Поверхность близко! Кокос кинул ещё один взгляд на ласочку. Ну, если она и сейчас ему нахамит, то ничего. Это не умалит симпатии страшного мясоеда к ней.

Слова Сэлмон о Лютом Кокос выслушал молча. Наконец тоннель стал светлее, светлее настолько, чтобы заметить печаль и потерю в глазах ласки. Подросток отвёл глаза. Он не знал, что и думать о монстре, которого кролики взрастили на свою голову. Хорёк даже не поверил слегка, но не было похоже, чтобы сверстница врала.

Отличия. Стоило обратить внимание на них. Если отличия Сэлмон - это немножко, то как же отличался сам Лютый от кроликов? Однако одно было точным - отличия всегда не жаловали. "Чёрных попугаев" в племени хорька, а в особенности в молодой компании, недолюбливали. Однако  одного хорька, старого и покрытого шрамами, даже боялись...

- Ну, точно! - выпалил хорёк в мордочку ласке. - Вашего Лютого шпыняли, только потому что боялись! Ещё бы, такой здоровяк, так ещё и везде светится, старается. Немудрено, что кокосы за абрикосы закатились!

Кокос осёкся. По виду Сэлмон, дальнейший разговор был для неё неприятен. Второе странное предположение о том, что среди погибших в той гористой пещере был Лу, как-то застряло в горле. Хотелось как-то взбодрить шагающую по светлеющему коридору ласку, но он не знал, как. Рассказать, может, шутку о Ларри-придурке? Нет, тоже не пойдёт...

Хорёк встал как вкопанный. Обрывки мыслей и догадки начали складываться в цельную картинку.

"Он много работал, чинил, мастерил... - Лу мог здесь всё изменить."

"Я тогда тоже кого-то прошила... - Меня Лу научил сражаться по-настоящему!"

"Пытался сделать так, чтобы его любили... - Ему завидовали."

"Он не мразь... - Ему нужна была поддержка."

"Голос подал Ларри-трепач... - Из-за Ларри мы потеряли Лу!"

Хорёк охнул и схватился за уши. Он только сейчас позволил себе хрипло выдохнуть. Картинка сложилась.

- Лютый - это твой давний друг. Это Лу.

Отредактировано Кокос (12 мая, 2016г. 15:54)

Кокос прищурил глаз от лучика заката. Каким же насыщенным выдался день - в голове всё не укладывалось! И при виде родного лагеря, каким бы хорошим и интересным не был подземный дом кроликов, уставшему хорьку захотелось по настоящему отдохнуть.

Он обернулся. Перед ним всё ещё была его смугленькая проводница. Проводница в другой мир, интересный мир достижений, придумок и выживания, мир добычи, что Кокос теперь уважал хоть немного. При мысли о доме, хорёк подумывал начать разговор о том, что она не обязан считать себя кроликом, но тут же отговорил себя. "Она кролик. Она жила как кролик, она нужна как кролик. Тебе уж не стоит желать ей своими словечками судьбу Лютого... То есть Лу," - Кокос думал так. - "Сэлмон так Сэлмон. Кролик так кролик."

И всё же что-то рвалось наружу при виде этих раскосых серых глазок, этих запылившихся светлых косичек. Хорёк мял всё ещё намотанный на лапу пояс, а перед ним всё ещё стояла она. Спасительница и спасённая, верная старому другу и племени, храбрая и... красивая - всё это было о ней. Но сказать на прощание стоило несколько иные слова. Пока хорёк наскоро подпоясался, они пришли сами собой.

- Послушай меня, Сэлми, - начал он, подняв глаза. - Если ты так относишься к Лютому после всех его злодейств с племенем вашим, то у меня и надежды нет, что ты меня запомнишь, кроме как "тупого мясоеда". Но послушай. В этот день одна маленькая крольчиха показала тупому мясоеду свой мир, а он этот мир хоть чуточку познал. Она рисковала, напрягалась, вела его, как дитя. И теперь он относится к этой крольчихе как... как...

Голос задрожал, сбился. Под чувства было трудно подобрать слова, но всё сказали действия. Кокос обнял Сэлмон, крепко-крепко обнял. Ну да, пусть у непривычного к нежностям хорька это больше походило на борцовский захват, зато шло это от самого сердца. Даже рациональность и осознание никуда не исчезавшей кровной вражды отошли на второй план. Ведь Кокос не мог иначе.

- ... Как к другу. Не забывай меня, пожалуйста, - смутившись своих действий и слов, он всё же начал отходить от входа в тоннель к лагерю своего племени. Ему осталось только бросить прощание. - И береги себя.

Роксана начала свое схождение, вцепляясь во влажную землю. Когда нора кончилась, она как ни в чем не бывало продолжила спускаться по Капитану, всадив в него когти лишь с чуть меньшим усердием. Она обезоруживающе улыбнулась: «Не думала, что когда-нибудь скажу это капитану пиратского корабля, но вы настоящий джентельмен. Хотя спуск по вам тоже долог и опасен».

Оставшись только в пантолонах, прикрывающих колени, и корсете, открывающем плечи, дабы не ходить в грязной простыне, она ощутила себя бесстыдной дикаркой, ведь в консервативном купеческом сословии не было принято носить короткие рукава даже летом. Это придало ее зеленым глазам, под которыми уже красовались следы от растекшейся на жаре сурьмы, немного безумный блеск. Похоже, напуганная и замкнутая девочка действительно навсегда осталась в лагере. Неторопливо задержавшись у морды Капитана, она спросила не с подобострастием, но с возвеличивающим и доверительным уважением: «Мой господин, можно мне поучаствовать в переговорах с кроликами? У меня довольно большой опыт в сбивании цены на товар, а то как я торговалась с вами за свою жизнь, причем пока успешно, вы и сами видели». Затем Роксана съехала с него, как пиратка по мачте, и замерла с распахнутыми глазами, словно дочка, только что спросившая у папы разрешение пойти на бал. После всего произошедшего за сегодня ей хотелось проявить себя, вкусить жизнь и думать не о пределах, а о безграничности. Пусть  маленькой и уютной такой безграничности, но все еще трепещющей крылышками из вечерней прохлады.

Отредактировано Роксана (2 мая, 2019г. 12:56)