Трудно сказать, что испытывал Кокос, спускаясь при тусклом свете самодельного факела в застойный воздух когда-то обитаемой пещеры. Он не боялся особо - в свете факела и замкнутом пространстве, когда оба молчат будет очень легко высмотреть угрозу, да и глубоко они не спускаются, судя по насекомым, но всё же стоило входу пропасть за первым поворотом, хорек напрягся. Парочка миновала зал за залом, Кокос испытывал легкое удовлетворение напополам с непониманием - "Неужели это всё или дед просто хочет, чтобы мы глудже закопались? А может, мы вообще не туды топаем?!" - однако сейчас, по прошествии развилки и молчаливом принятии решения Ирбси, было поздно думать.

И Кокос шел за подругой. Было забавно смотреть, как она куксится от насекомых, то тут, то там мелькающих куда более страшными тенями, чем они сами есть на самом деле. Хорек даже наступил на парочку, а одного даже незаметно накинул на Ирбси и хихикнул в кулак.

Но в другой зале всё стало вдруг для юнца-новатора по другому. Он оглядывал стены, рассматривал руны и рисунки, выцарапанные на стенах, даже поежился от мурашек - а вдруг хозяева этого дома вернутся? - но успокоил себя. Хотя бы ложно. Однако странный шум ветра - то, за что Кокос принял странный шепот - и вдруг поспешившая куда-то Ирбси оторвали его от всех мелких мыслей и не такой уж необоснованной тревоги...

- Действительно, глупость, - только и выдавил хорек на выдохе, стоило ему подойти и наклониться над найденным ласочкой только что цветком... Папоротника?!

Он как-то отстранено тронул лапу ласки на своём плече. Губы скептика и сына джунглей шевельнулись неслышно, пока он пытался осознать, ЧТО он сейчас только что узрел. Цветок. Папоротника. Светится без огня. В пещере, где нет света - только куча зеркал - он вырос. Хорь встряхнул головой. Ещё раз. Нет, это просто не укладывалось в голове подростка-дикаря, хотелось отрицать, спрашивать у Ирбси, что это за такое и...

Однако вместо протеста Кокос принял это. Мало ли, что на свете бывает, особенно после пережитого за последние несколько суток. Этот же день вообще был богат на истории, что с ним приключившихся, что с Ирбси, сегодня или в прошлом. И раз уж сталось, что видит он это наяву и своими глазами, а объяснить не может, то принять следует этот странный цветок. Да, даже с тем, что было написано на стене по словам воровки.

Хорек потянулся за своим верным ножом, как только Ирбси его помянула, словно избавляя хоря от чар непонимания на время. Тот лег в лапу привычной тяжестью любимой стали. Кокос взглянул коротко на подругу и кивнул, будто и её, и самому себе, клинок потянулся к нежному растению и копнул землю под ним. Не объясняя своих действий, Кокос копал небольшой, похожий на мелкую мочалку, корень с факелом, воткнутым рядом, а когда попробовал его взять, то...

- Аа-й!!! - приглушенно воскликнул Кокос от неожиданности больше, чем от самого ощущения. Корень и сам стебель были теплыми, словно вода в лужице на полуденном солнце. - Ирбси, он горячий! Щупани!

Подхватив нежное растение, Кокос уж было хотел поднести его к Ирбси на пробу, но яркий в тускнеющем свете факела цветок стал теплее. Новое неизведанное заставило Кокоса придержать лапу Ирбси и шепотом, словно заговорщик, сообщить:

- Погоди, ещё теплее...

"Обладатель цветка сможет понять, где лежат сокровища". Бредни, мог бы считать Кокос слова Ирбси о записи на стенке, не будь он сейчас нос к носу с тайным и непонятным, неизведанным. Сейчас хорька, любознательного и дерзкого, вел теплеющий цветок, словно в каком-то трансе. Кокос беззвучно шевелил губами, это было похоже на странный сон, но неровный пол пещеры, дыхание Ирбси, пляс теней от факела были так реальны. Реально было и тепло в ладони, уже переросшее в горячие покалывания, но Кокос будто вцепился судорогой.

Он прошел пару десятков шагов в каком-то трансе осмысления и сосредоточенности, пока не обернулся на Ирбси с фразой, прежде зашипев, будто от боли:

- Тут самый... уй-й-й... горячий, - и хорь уронил светящийся феномен на пол пещеры, тут же принявшись потирать обожженные лапы, словно вернувшись из мира терпения и теперь издали глядя на Ирбси кажущимся каким-то испуганным в тусклом свете взглядом. Зовущим взглядом.

Отредактировано Кокос (7 июля, 2017г. 17:12)

"Ты это слышал?" - испуганный голосок ласки отдался в голове Кокоса резкой, словно кричащей - в первый миг он даже дернулся - мыслью. Оцепенение нового неизведанного открытия - а, может, мистики цветка - спало с его нынешнего обладателя, и словно неожиданный прыжок из засады теперь к нему пришли решимость и собранность, преодолев и смяв на ходу панику. На приготовленном к обороне ноже блеснул свет горящего цветка, дикарь не очень деликатно приобнял воровку, ищущую защиты, но отпустил, не заметив более ничего подозрительного.

Глаза привыкали к тьме, особенно когда факел не был на расстоянии вытянутой лапы. Кокос, теперь спокойный, вздохнувший и погладивший испугавшуюся подругу по плечу - грубо, но с заботой - присел на земляной пол, скрестив лапы. Присел он перед цветком. Бросив перед тем взгляд на копошащуюся с плитой Ирбси, хорь потрогал цветок осторожно. Да, всё ещё кипит, по ощущениям, но вот что странно - каннибал потер ладоши друг о дружку - обожженными он свои грубые мозоли и кое-где уцелевшую кожу юнца не чувствовал. Произнеся какие-то нечленораздельные ругательства в сторону всякой там мистики, Кокос хотел...

Вытащить сундук, да. Поворчав, но уже так, для вида, сильный хорь помог своей спутнице вытащить не менее интересную, чем цветок, штуковину из плена пещерного пола. Пока же Ирбси ковырялась в замке под темными сводами, её спутник, при взгляде на путеводное растение, решил повременить с его изучением. Его можно взять с собой, а эту кадушку тяжеленную и звякающую так добротно - нет, да и рассмотреть эту загадку лучше на дневном свете, а не в пещерах. Посему хорек нашел маленький кармашек, забитый травами, переложил те за пазуху, а сам кармашек наполнив землей с тонкой плиты. А дальше...

А дальше хорек, стоящий в полутьме, разгоняемой лишь факелом, мог поклясться жизнью своей, своей матери, своих друзей и племени, даже существованием всего острова, что подхваченный через кусочек ткани папоротник корнями, словно живыми пальцами, проник в своё новое логово-кармашек и укрепился там как новый хозяин. И замок на сундуке тотчас же открылся.

- Д-да, п-получится... Я верю? - последняя пара слов вышла из хорька совсем неуверенно, даже вопрошающе.

Однако Кокос быстро взял себя в лапы, помотав головой и откинув цветок в мыслях, словно в далекий карман. Он подсел к открывшемуся сундуку поближе, как-то рассеяно, но с любопытством рассматривая открывшиеся ему богатства.

Он не понимал их ценности. Это просто блестяшки, которые так любят ненавистные Кокосу нахлебники из высших каст - черныши, колонки да перевязка. Он слушал восклицания Ирбси, но не понимал до конца, чему она радуется Ну, эмоции и ему передались, озадаченность сменилась на молодой, не лишенной шрамов морде легкой улыбкой и интересом. Кокос ожидал этих блестяшек, знал по рассказам утренним от воровки, что это ценности, но...

- Ирбси, это... Скажи ка, а вот, - Кокос запустил лапу в сундук. Привыкший к полумраку взгляд охотника выбрал желтые кругляшки да смерил так, чтобы их по весу оказалось примерно как его охотничий нож. Почему он выбрал такую мерку - он сам не знал. Наверное, нож отца он очень ценил. - Вот столько, вот это... Много это, короче? Там... За морем?

В лапе дикаря лежало семь золотых монеток.

Отредактировано Кокос (7 июля, 2017г. 20:26)

Кокос оглядывал блестящие в тускнеющем свете факела монетки и ловил каждое произнесенное Ирбси слово. Он не понял, что такое "кузнец", что такое "выковать" - вернее, что-то припоминал, но очень-очень смутно. Зато на словах о "пойдёт куда угодно", Кокос вдруг резко сжал лапу и улыбнулся диковато. Да, да! Он не знал, совпали ли мысли воровки и его так случайно иль она тоже задумывалась о таком варианте использования этих тяжелых блестяшек, но какие возможности только что она подтвердила. Холодные кругляшки плотно надавили на мозолистую лапу, стоило кулаку сжаться плотнее.

Этот сундук. Это ключ к головам и лапам этого корсарского мусора, что сейчас позарился на его, Кокоса, остров. А может, и староверы от этих безделушек не откажутся.

Припав на колени, хорек последовал примеру Ирбси и тоже запустил лапы в прохладный металл сокровищ. Он взял, правда, не особо много - нести негде, терять не хотелось, да и ценность, по словам воровки - а она должна в этом разбираться, ещё раз уверил себя юнец - была и так не маленькая. Поэтому он запихнул в сумки с травами для Горного по полтора десятка белых и желтых кружков и захватил скромное на фоне всех богатств ожерелье.

Визг ласки вновь заставил хорька взяться за нож и вслушаться в звуки пещеры в полумгле. Он кинул взгляд на ласку, давящую что-то своей изящной лапкой, и закатил глаза. Ничего не было, опять. Да, зверю поверхности тут было неуютно, да и самому Кокосу это напоминало о путешествии на Лужок Бринджела, к кроликам, что задумали сгубить его род, но причин так пугаться совсем не было.

Впрочем, он проявил мягкость к подруге, пусть и говорил несколько через зубы:

- Да, пойдем. Эту бандуру всё равно не вытащим, - он кивнул на сундук. Надо было спешить, ибо... - А Огонь уже слабеет. Давай иди, я за тобой.

И два кладоискателя двинулись к выходу из прохладной и снабженной то тут, то там, странными осколками. Один из них Кокос отломил и спрятал за пазуху, под скорпионий доспех на пути к свету нового вечера.

Отредактировано Кокос (10 июля, 2017г. 18:08)

Кокос выбрался наружу и первым делом кинул взгляд на запад. Хорь как-то поморщился мысли о том, что ему придется идти... точнее, придется вести Ирбси по вечерним джунглям. Раз она так насекомых боится в пещерке, где их пара штук, то что будет в густой сельве после заката и представить страшно.

Тем не менее, он не думал об Ирбси плохо. Её задорный тон, да и легкий ветерок против затхлого воздуха пещеры был дикарю по нраву. Он отозвался:

- Да, уж точно здорово. - он похлопал себя по полным сумкам. Тяжесть в таком маленьком объеме была просто ему непривычна, он как-то неосознанно подпрыгнул, смерив ощущения. - А поздравления эти потом почита... почитаешь же?

Хорь как-то не был заинтересован в новой бумажке. С богатствами в кармане и вечером за спиной от осознания выполненной на совесть задачи подкралась такая зовущая домой усталость. Выросший в этих лесах дикарь словно автоматом повернулся в направлении к родному Плато и произнес:

- Мы ща на юге, и это... Можем через лес не переться, а по пляжику до плато дойти. А может, на берегу и заночевать?

Ночь приближалась теплая, почему нет, решил абориген. И насекомых не будет. Да и факел новый монстырить не надо.