Рыбина не ответила. Вместо этого она направилась к берегу стремительными зигзагами, рассекая волны бирюзовым серпантином. Сима не могла видеть морды Сельдяного Короля, но спустя четверть часа, когда он наконец подал голос, поняла, что исполин как никогда исполнен негодованием и обидой.
-Помнится, когда король в последний раз виделся с мышой, то выразил надежду встретиться при менее неприятных обстоятельствах, вроде ловли его рыбы.
Достигнув берега, монстр изогнул спину в изящную дугу, позволив мышке скатиться на заросший водорослями валун.
-Однако… нет, это возмутительно просто… Теперь король должен, видите ли, нестись сломя голову, словно чумачечая треска, в Акулий Капкан за мышой уже потому что его поймали! Это… право, слов нет, как это подло!
С выражением оскорбленного достоинства он уставился на Симу. Под правым глазом виднелся тонкий порез, уже прекративший кровоточить. Вертикальная щель рта перекостлась от гнева.
-Выгода, спрашиваете? Нету здесь выгоды никакой! Грязный шантаж, и только!

- Шантаж? Простите великодушно, но я лично никого не шантажировала, - произнесла Сима. Мышка была весьма поражена этим заявлением. Вернее тем, что она была близка к истине. Более того, теперь она узнаёт, что в озере его величества можно рыбачить. Это значительно облегчает прокорм ястребов.
"Нужно будет обязательно найти Кванзи. А после начать исследовать остров. Может быть, Хосю ещё жив."
- И всё же я Вам весьма благодарна.... И, позвольте узнать, кто Вас шантажировал? И чем грозил или грозила в случае невыполнения.

Мышка сохранила удивление при себе. Уже во второй раз квази-хорёк проявляет заботу и дальновидность. Если всё так, как сказал Сельдяной Король (а это было, скорее всего, так), значит она зачем-то ему нужна.
"Всё не так просто... Но зачем Клостеру ксианшенгу меня спасать? Если он так поступает и при этом уничтожает тех, кто ему либо противен, либо не нужен, значит ему нужны сведения... Но какие у меня есть сведения? Сведения есть, но есть ли нужные? Значит есть."
- Признаю, неловко получилось... Позвольте осмотреть Вашу рану, Ваше Величество. Может мне удастся сделать хоть что-нибудь. Сомневаюсь, что... Фальшивый Хорек отплатит благодарностью.
Рана глубокая, ближе к жабрам. Сима начала принюхиваться. Если убрать общий рыбий запах и запах крови, то остаётся слегка прелый запах. Скорее всего запах последствий яда. Часть его, конечно же, смылось морской водой, да и рана постепенно затягивается. Но другая часть всё же осталась в теле рыбы, а это уже затруднительно. Придётся высасывать яд - самый простой способ извлечения яда, когда нет противоядия.
- Я постараюсь большую часть яда убрать. Его нужно высосать из раны. Другого способа у меня нет... А умолять квази-хорька нет времени. Вы согласны на это, Ваше Величество?

-... форменное безобразие, моральное разложение и гнуснейшее нравственное преступление? - послышался знакомый чуть надтреснутый тенор. - Здравствуйте, леди Сима.
Квази-хорь стоял, привалившись к валуну, похожему на гигантское надгробие и, как всегда, широко улыбался. Вид у него был слегка помятый, но выглядел он как и утром - любопытство, прикрытое небрежной отчужденностью.

Мышеедоед вежливо поклонился.
-Зная характер Находчика Лэйка, я не мог просто так отпустить вас с ним. В молодости он имел уже серьезные проблемы с восточными торговцами, по крайней мере, так мне говорили... Вы позволите?
Патч помог мышке подняться по крутому каменистому склону, и вот они уже стояли под темным сводом из древесных крон, увитых цепкой паутиной лиан. Как по команде, зазвенел хор цикад, и от их пронзительного стрекота по спине бегали мурашки.
Мышеедоед смотрел куда-то на восток. Закатное солнце окатило плечи и затылок багрянцем.
-Вы нашли своего супруга, миледи?

-Вы правы, - кивнул квази-хорь. - Очень жаль, что ваши поиски не увенчались, мм, прямо-таки полным успехом, но я рад, что риск соседства с каланом-убийцей оправдал себя.
"Скажи ей, кто он!" - мелькнуло на подкорке. - "Пусть лучше услышит от тебя..."
Великие Сезоны, какая блажь. Почти привычным усилием он отогнал мысль и двинулся вслед за Симой.
Зелень листвы наливалась алыми отблесками заката. Цикады смолкли так же внезапно, как и запели, а воздух наполнился пронзительной тишиной. С последними лучами солнца погасла и богатая палитра тропического леса. В сумерках глаза Патча Клостера казались почти черными.
-До Остова отсюда далеко. Пожалуй, мы можем сделать привал у реки, а утром я помогу вам незаметно попасть в горы незамеченной, - предупреждая вопрос Симы, он добавил: - Овсянки принесли неприятную весть. У самой барсучьей хижины стоит лагерь пиратов.

Отредактировано Патч Клостер (14 февраля, 2017г. 15:31)

"... Нет вечности. Лишь тьма и безмолвие," - беззвучно вторил ей Патч, не отдавая себе в этом отчета. Звезды на небе загорались в унисон с осколками его воспоминаний.

Хорька Якова, воспитавшего мышонка, мог бы устроить такой расклад. Его вера не позволяла даже мысли об инкарнации. В этом он походил на дамбовских крыс.
-Чувство собственного превосходства, равноправное воздаяние и понимание жизни как... как отрезка, - и с этими словами хорек чертит на земле отрезок. - Из ничего рождается нечто, но однажды это нечто обрывается в ничто. Все очень просто. И жизнь от этого особо сладка и приятна - она ведь всего раз живется.
Звереныш не видит в такой жизни ничего сладкого или приятного и тотчас делится со своим наставником этой мыслью. Жизнь не может пройти лишь единожды, ведь ее составляют мириады циклов! И души никуда не деваются: питомец хорька рассказывает ему о своих снах, в которых он защищает Глинобитную Обитель стоя по колено в крови и глядя на врагов через прорези совиной маски...
-Тебе почти десять. В таком возрасте пора бы уже критичнее относиться к сновидениям, - с легким укором заметил Яков. - Бессмертие есть, но только лишь в наших деяниях. Совершая подвиги, защищая слабых и карая подлых, ты создаешь память о себе. А от того, насколько крепка эта память, зависит и то, сколько продлится твой собственный век.
-А как понять, какой поступок сделает меня бессмертным, учитель?
-Ммм, не могу сказать... Это сложный вопрос. Достойный настоящего бивериста.

И хорек непроизвольно коснулся листа-медальона у себя на шее.

Патч проснулся столь же внезапно, как и заснул.
Уже светало...

Квази-хорь задумался. Что ему следовало ответить?
"Потому что вы похожи на одну очень знатную и очень добрую мышь, которую я подвел. Не внешне, но по духу - сочувствием, милосердием, неиссякаемым терпением и желанием защитить близкого зверя. Наверное, помогая вам, я пытаюсь искупить свою вину перед ней... Впрочем, что же это я... Вам самой нужен защитник! Кто, как не я избавит вас от опасного соседства взбалмошных пиратов или кровожадных туземцев? Из чистого альтруизма, ей-Сезонам, прямо как... Как барсучиха Кванзи, которую я отправил к Адовым Вратам. И с которой вы вовсе не нуждались бы во мне... Что же это такое..."
Правду он не решался сказать даже самому себе, а уж мышке и подавно. Дряблые уголки рта чуть опустились, перманентная улыбка увяла. В глазах на долю секунды мелькнула тень отчаяния.
-Если вы намерены покинуть остров, а я уверен, что вы таки намерены это сделать, - осторожно начал он, - То я... То я хотел бы составить вам компанию. Видят Сезоны, я восемь сезонов живу здесь отнюдь не по своей воле.

-Вы готовы признать, что у вас нету опыта или ресурсов, - заметил Мышеедоед. - А это уже неплохой стимул к преодолению препятствий. Я же... я же счел долгое выживание в тропиках вызовом, который не смог проигнорировать. Как итог - сносный дом, уважение со стороны опасных соседей и полнейший достаток. Но решимости для того, чтобы сорваться с места, у меня нет. Наверное, потому что я не достаточно боюсь смерти в чужом мирке.
Без широкой улыбки кожаная маска делала лицо Патча еще старше. Однако глаза теперь казались почти нормального цвета - карие, как у какого-нибудь обычного хорька.
Или мыши.
-В одиночку преодолеть море чрезвычайно сложно, а вдвоем это вполне осуществимо. Тем более, если у одного достаточно куража и решимости, а у второго - опыта и ресурсов. Что скажете, миледи?

Днивник Лучика

"День 1. Утро.
Мы тут. Мне скозали пиши днивник-журнал когда карабль приплывет. Начинай сказали.
Кроты скозали пиши важное. Мы приплыли. Важно я думаю.
Еще думаю важно мысли. Лига думаит я хороший умный. Значит писать буду. Иногда.
Тут ясно и ветер не много. Я рад. Море первый раз ухоживою плаваю. Тут кочает но хорошо.

Все. Еще нопишу потом."

* * *

Волны мерно бились о борт маленького корабля или большой лодки. Так сразу и не скажешь - посмотришь на нос, на парочку суетящихся мангустов-матросов, так подумаешь о корабле, а кинешь взгляд на крупную пятнистую тушу, сидящую на шканцах, как на скамейке, так лодочка самая подлинная явится. Лучику не понравилось бы, назови его кто "тушей", но сейчас он был слишком занят.

Грубые и стойкие лапы закончили выводить первую гордую запись в книжечке в латунном футляре и пролистали плотную бумагу назад, к куда более опрятному почерку. Темно-синие глаза следили за строчками той скудной - по меркам разведки Латунной Лиги, конечно - информации об острове, до которого оставалось всего треть мили.

Лучик соскочил с кватердека на палубу, стоило чему-то надавить на его лапу.

- Да что с дверь... А, ох, Лучик, ты сиди, сиди, - тон поднявшегося из трюма фенека с раздраженного стал спокойнее, стоило рыжей всей в шрамах башке вопросительно наклониться. - Ну, быстро добрались. Как ты, всё с собой? Журнал?

Лучик кивнул и демонстративно защелкнул футляр, поместив его за пазуху. После он поправил перевязь и пояс со склянками да мешочками. Ещё раз кивнул, тряхнув небольшим вещмешком с провизией на первое время. На второе и не нужно - выживший и в саванне, и в пустыне и даже в мертвых землях найдет, чем прокормиться в джунглях.

- А маяк? Маяк с тобой? - вопросил фенек дважды, в первый раз перебитый каким-то не в меру голосистым матросом.

Гиена молча хлопнул по незаметному сперва карману под поножами и закатил глаза. Неужели Лига попросила этого наемного извозчика напомнить о важном для задания предмете? Он ведь не глупый, он ведь знает... Капитан судна, тем временем, неуверенно кивнул и, словно сторонясь пятнистого громилы - явственно, как понимал Лучик, боясь - подошел к фальшборту. Он простер свою лапу к светлому горизонту и пятну острова, маячившему прямо по курсу.

- Остров Печали... Уж не знаю, чем Лига там заинтересовалась, но дело это не мое. Мы сбросим тебя на те-е-ех скалах - веришь-нет, но именно там меньше всего кораблей гибнет. Ну ладно, привираю, они там словно шашлик нанизываются! А скажешь, почему я туда рискую ходить? А всё потому что дядя Бахлуп знает, где ласточку свою вести.

Лучик продолжил на него задумчиво смотреть, слушая интересного зверя - Бахлупа, капитана настоящего судна, да ещё фенека, представителя вида редкостных торгашей, семейных зверей и вообще... Но тот принял молчание пятнистой гиены как угрозу и потихоньку сник, вперившись в открытое море и, вполне возможно, подсчитывая в уме гонорар Лиги за такую простую поездку.

Почесав шрам на горле - один из многих и многих - оперативник вразвалочку подошел к другому, левому борту, достал трубу и оглядел приближающуюся землю, оговоренные скалы. Интересный там утес, словно копьё...

* * *

Легкая шлюпка словно подпрыгнула над водой, стоило тяжелому зверю ступить из неё на маленький песчаный пятачок среди камней. Двое гребцов сразу сели на весла, что-то буркнув про "дикарей возим теперь, Бахлуп тронулся совсем" напоследок. Лучик постоял немного, наблюдая, как корабль разворачивается и под полным треугольным парусом уходит на запад. Красиво.

Повернувшись мордой к острову, авантюрист-грабитель-курьер решил пройтись вдоль берега. В скалы нет смысла идти, если шею себе свернуть не хочется. По скользким и не очень камням ступали его босые мозолистые лапы, кое-где здоровяк останавливался, подбирая камешек или ракушку, но всецело гиена двигался к югу. Судя по примерной карте местности, так можно выйти к южной реке-потоку и найти путь в джунгли...

Хрип? Где?! Лучик навострил уши, пытаясь различить ещё один такой звук среди криков чаек и мерных волн; Он попытался принюхаться сквозь вонь гниющих с прилива водорослей. Что-то живое, судя по хрипу, а по запаху походило на мокрого пса. Невидимые тропы еле уловимого, но с каждым шагом всё более явственного запаха вели пятнистую гиену к новой цели. Да, он снял щит и приготовил короткое копье, блеснувшее бронзой.

Однако со следующим поворотом за валун он увидел лишь выброшенного суровым морем зверя.

Недвижимого и мокрого пса - а это был вроде шакал, но какой-то большой уж, да и весь... белый? - Лучик сначала потыкал торцом копья. Зверь булькнул ещё раз. И рыжий воитель подумал, стоит ли спасать этого неизвестного зверя? Прикинув быстренько, что на этом неизвестном острове уж точно пригодится друг, да и бросать так уж нельзя - плохо это, как будто убиваешь ни за что, рыжик столкнулся с другой проблемой.

Как его оживлять-то?

Ну, видно, зверь наглотался воды. Отступив на два шага и сложив свою амуницию, гиена подступился к незнакомцу. Сначала снял с него всё оружие, конечно - и лук, и ножи, и меч с топором и даже щит - да быстро перепрятал за ближайшую скалу. Ну а затем, приступил к оживлению.

Напрягшись и подхватив этого большого шакала, словно тот ничего не весил, Лучик сначала попытался слить воду - ну, зверь булькал, водой подавился морской, значит! - держа того за талию головой вниз, но понял, что это не лучшая идея. А если вода в нос попадет? Или в голову? Положив зверя аккуратно и подумав ещё, гиена решил просто выдавить воду из легких почти утопшего белого зверя...

Спустя пару минут, Уббэ уже смог дышать благодаря действиям неизвестного пятнистого спасителя. И сейчас пятнистый спаситель, положив волка на бок, молча рассматривал его - не забывая направлять своё увесистое копье прямо в защищенный кожей живот.

Лучик ждал действий зверя. Ждал, что тот заговорит первым. Ну, или хотя бы отбулькается - неизвестно, может, эти белые большие шакалы на бульках говорят? Всяко в мире бывает...

Это было занимательно. Лучик во все свои темно-синие любопытные гляделки смотрел, как зверь оправляется после атаки злой соленой воды моря. Как выходит из него вода, как этот большой белый шакал плюется, стонет, дрожит. Гиена повидал достаточно боли, ранений, смертей и даже спасений ещё в бытность свою Четверкой, но спасшегося утопшего от всё же видел впервые. И нет, Лучик не испытывал особой жалости, хотя был и не без эмпатии, однако...

Он был рад, что за это утро ему повезло подарить жизнь незнакомцу. Он был искренне рад. Хотя да, сетовал на глупость белого пса, зачем же столько железяк тот на себе тащил - столько оружия, лоспехов - будто потонуть хотел, но сейчас это было делом прошлого.

Помахивая лениво рыжим хвостиком-метелкой, он ответил на благодарность неведомого зверя коротким кивком. Морда его оставалась серьёзной и невозмутимой. Пятнистый задумался на секунду, сверля спасенного взглядом, двинул ушами, стоило прохладному - по меркам жителя жаркого континента - ветру перемениться, и принял быстрое решение.

Лучик нагнулся над белым шакалом. Грубые и сильные лапы не очень умело, рывками, ослабили ремни кожаного доспеха. Дергал гиена за фурнитуру всё же удачно, и теперь, наверняка, Уббэ будет легче дышать. Он хотел было перенести зверя подальше от прохлады океана, но не знал, не повредит ли это спасенному... И спасателю.

Мало ли что этому белесому в голову взбредет.

Отредактировано Лучик (30 августа, 2017г. 12:12)

Крепкая рыжая лапа ещё несколько мгновений нерешительно взвешивала бывалое копьё, её хозяин слушал, как изменилось дыхание незнакомца; однако через сомнения нужное решение нашлось. Лучик ловким движением убрал оружие за спину, в перевязь, но щит оставил. Нечего его пугать, а с потопшим зверем он как-нибудь совладает, чего и впрямь бояться.

Наступило молчание. Лучик не был особо церемонным и вовсю разглядывал диковинного для его жаркой страны зверя, что пытался собраться с силами, судя по яростно работающим легким при слабых движениях.

Интересный доспех. Внимание пятнистого привлекал металл, такое непопулярное в Жирафрике железо. А ведь и зря оно непопулярно, прикинул Лучик уж давно, не расставаясь с "подарком" "отца" - сталь в разы лучше бронзы, если сделана добротно. Без всякой застенчивости оперативник Лиги грубым когтем провел по наплечнику, по металлическому нагруднику, с интересом слушая металл.

Он опустил лапу чуть ниже. Уббэ мог почувствовать, как грубая и сильная ладонь ощупывает его мех на предплечье да и саму лапу. Интересный мех. Такой могли бы почитать за святость в одном месте, а за проклятье в другом, где-то и вовсе могли принять за нечистую силу; Лучик повидал немало общин, он мог знать. Однако мнение его о мехе сложилось несколько более простое, пусть и, возможно, неправильное. "Родился таким, как и я рыженьким вышел. Вот так вот", - подумал гиенчик, но потом с новыми знаниями прибавил. - "Или отбелил мех, как знак чего-то".

А кем он мог быть? Любопытный и цивилизованный представитель вида пятнистых дикарей знал об этом звере немного, но это лишь подогревало интерес. Судя по экипировке, этот пес - воин, причем зажиточный, возможно, командир. Владеет оружием наверняка неплохо, судя по сильным предплечьям и языку тела, привычного к силе и боли, но судя по молодости, из всего арсенала, что чуть было не утянул его на дно, он покажет класс не со всеми игрушками, что умный Лучик спрятал за камнями...

"Кто ты?" Ушастая рыжая башка повернулась на звук хриплого голоса. Лучик, до этого оставлявший задумчивое и заинтересованное выражение на простоватой мордашке, нахмурился. Так просто и не ответить. Лучик, всерьёз занятый мыслями, выводами, весьма, кстати, сложными для такого простецкого мордоворота как он, даже несколько растерялся от такого вопроса. Что сказать? Что он хочет? Слишком широкая трактовка, а Лучик не...

"Я - Уббэ", - заявил спасенный. Ну что же, всё стало проще.

Пятнистый со странным звуком прочистил горло, тронул свободной лапой свою грудь, и произнес:

- Лучик.

Голос этот был похож на грубый наждак, словно смешавший себя с голосом высоковатого тенора. Грубый, хриплый, но понятный. Лежащий Уббэ наверняка сниху мог видеть маленький, но оставшийся от глубокой раны, рубец на мощной шее гиены. Сейчас Лучик потер его, стараясь успокоить горло, но это было, скорее, от привычки.

Да, говорить приключенец с юга не любил. Посему он, коротко кивнув белому зверю, уперся в щит и ловко подсел поближе к спасенному, поудобнее, глядя тому в глаза с интересом. Ну ладно, иногда скользя по телу незнакомого зверя, изучения ради и проверки для.

Гиена решил не торопиться. Надо Уббэ что-то - он скажет. Лучик же может уделить время уходу за своей новой, так сказать, ответственностью. Союзник в этих краях не помешает, с большими-то планами.

Назвал Лучик имя и тишина. Гиена ещё раз оглядел своего подопечного, с прищуром глянул тому в глаза и мысленно укорил себя. Тишина может быть из простых опасений, очевидно, но дело было в ином. Как за волной захлестнувшего любопытства и желания спасти жизнь Лучик забыл о такой простой прагматичной стороне, как опасения свои? Мало ли, что таит в себе этот незнакомец, что подумает - для него Лучик такая же диковинка, наверное, как и Уббэ для гиены. Впрочем, пятнистый лишь вздохнул - что уж, прикосновения не воротишь, да и что будет-то? Так, на будущее заметить...

Внешне Лучик всё это время выглядел готовым и спокойным, может, чуть серьёзным. И даже такой странный вопрос о понимании языка заставил гиенчика лишь поднять на секунду рыжую бровь, а внутри искренне удивиться, даже не приняв такой вопрос за оскорбление его дикарского умишка. Он же ответил на вопрос об имени, показал на себя и назвался, а тут... Ну что же, может, белая диковинка и впрямь так опасается незнакомца.

Лучик плавно, без резких движений взял лапу Уббэ в свою четырехпалую правую. Не больно, но уверенно сжал и дважды глубоко кивнул, прядая ушами от легкого морского бриза. Солнышко выглянуло из-за облака, заставив рыжего наклонить голову в кратком раздумии. А потом...

- К-камень. Океан. Солнце, - хриплый голос произносил слова надрывно, хозяин его держал Уббэ за лапу, тяжелым щитом указывая на поименованные предметы. А после он разжал пятерню Уббэ и показал на себя. - Гиена.

Лучик как-то не успел обдумать, почему извинился этот "волк" - ведь разговор был инициативой гиены и легкую покалывающую да чуть более усмиренную докторами Лиги боль воитель усмирить мог. Вместо мыслей, он инстинктивно, словно пружиной, отскочил от взметнувшегося вверх Уббэ, прикрываясь щитом.

Рыжик расслабился, только осознав страх в жестах, словах и действиях белого зверя. Тем не менее, обдумывая всё последовательно, щит он не опускал, а скрытая им правая лапа незаметно легла на кривой нож-саблю. Да, этот Уббэ, верно, оказался зверем ответственности - пожалуй, так и было, если он беспокоился о других, таких же как он.

А беспокойство делу не помогает. Посему Лучик оставил в покое свое оружие, шагнул к спасенному и уверенно положил лапу ему на грудь, чуть надавив, будто останавливая с мягкой, покровительственной силой.

А если продолжить рассуждение, то Лучик опустит свой серьёзный взгляд на мгновение. Наверное, море поступило жестоко не только с этим Уббэ, но и его этими, "волками". Стоит ли помочь ему и с этим? Определенно, стоит. Союзник-командир, да ещё при своих таких же немаленьких зверях - ну что за чудо только по прибытию на остров! А если оставить прагматичность, то Лучику было и чуть-чуть их жаль. Наверное, это эмпатия к чувствам Уббэ или чувствам воина, к желанию изучить и понять диковинного зверя, как знать...

Рыжая лапа отошла от металла нагрудника, дабы взметнуться к найденной беглым осмотром широкую площадку меж окружающих скал. Шум моря не давал забыть о том, что камни везде были мокрыми и скользкими, что подъем может быть опасен, но освещаемая утренним солнышком площадка была бы как нельзя кстати. По крайней мере, можно было бы осмотреть берег в поисках обломков, покричать...

И глянуть вглубь острова, прикинуть маршрут, свериться с картой. Лучик ещё раз взглянул на Уббэ и приложил лапу козырьком ко лбу, мотнув башкой вверх - мол, осмотримся... И подождал, пока волк не пойдет вперед.

Трюки сзади Лучику не нужны.

Лучик бесстрастно посмотрел в спину запаниковавшему молодому воину. С высоты своего опыта гиене пристало бы усмехнуться такой открытости и панике, и всё же пятнистый не старался быть черствым или возвышаться в своих мыслях над кем-то. Это просто пусто. Однако и за спасенным он последовать не поспешил. Глядя убегающему на всех парах беляку вслед, Лучик немного помыслил о своей миссии да проверил висящую на поясе подзорную трубу, ухнув глухо.

Так тому и быть. Гиена бодрым шагом двинулся вперед, но не по следу запахов мокрого пса, малых капелек крови его стоп или стекающей с его шерсти воды. Лучик отправился к замеченной им возвышенности в обход, находя омытые дождевой водой склоны, где лихие потоки проделывали еле заметные прожилки в камне и песке - вода идет сверху вниз, а Лучик шел в сторону обратную. Перескакивая и обходя камни, а где-то взбираясь на ступени да уступы, пятнистый потихонечку поднимался выше и выше, примерно выверяя направление и...

И вскоре он смог взглянуть на Уббэ с высокой площадки, неся на изуродованной морде легкую теплую ухмылку. Да, это пусто, но всё же грело хищническую душу.

Молча он снял с пояса прочную веревку и, подыскав хорошее место внизу - чтобы волк этот мог подняться хоть чуть-чуть, прежде чем ухватить прочный узел - да бросил один конец вниз, а другой накрепко навязал на бронзу наконечника копья, воткнув то в расселину. Уж если решил помочь... Более не отвлекаясь, ловким движением зверь выхватил верную подзорку и направил её взгляд вдоль берега, на восток, поискать устье реки, да и вообще оглядывал окрест.

Похожих на Уббэ зверей Лучик не отмечал. Да и кораблей побитых, впрочем, тоже.