Пламя в глазах принца заплясало всё ярче. Его глаза словно загорелись, стоило клинку вонзиться в незащищенное плечо росомахи, но лишь на миг. Чудовищный рев заставил его взвизгнуть, подпрыгнув на здоровой ноге, он чуть не потерял свои ножи, чуть не угодил в костер - и чуть не поймал боком трезубец, коим сейчас орудовала массивная пятнистая бабища.
Для огромного черного павиана почти не осталось боли, не осталось ран и того монстра-в-маске, что развернулся и бросил своей подруге приказание напоследок. Не осталось подобия дикой чести, авторитета, достоинства. Осталось выживание. И для Туффитри мир исчез - нет, оставалось окружение в её обонянии, чутком слухе, но взгляд желтых глаз зацепился за единственного противника перед нею. Противника, что отчаялся... И предпринял яростную попытку атаковать!
Во всём, что было до этого, предводитель отряда обезьян рассчитывал на своих прихлебателей. Сейчас же он действовал сам. Обнажив похожие на клинки клыки, павиан бросился на гиену, на трезубец, он метнул один из ножей в неё, заставляя увернуться прыжком на все четыре, а сам бросился наутек. Нужно было просто выжить, на трех ногах ли, с ножами или без, другой он оставил себе, чтобы прорываться через встречных, он стремился к югу плато, готов был хрипеть, рваться, ковылять, но уйти.
Но уйти не получилось. Амазонка саванны мигом бросилась на перехват, откинув трезубец. Три лапы против четырех в этой гонке насмерть - и после того, как пятнистая туша тараном врезалась в уже скулящего, перемазанного пылью, кровью, Принца. Он попытался отмахнуться заточкой, двигаться резко, бешено, непредсказуемо, словно брошенный и придавленный палочкой жук, но массивная гиена попросту придавила машущую лапу под его же телом, навалившись на сломанное ребро.
Он хотел выжить, даже сейчас, стеная и шипя известные ему ругательства. До Туффи доносились рыки озверевшей росомахи - она не испугалась ничуть, даже не удивилась, такие крики её любовничка были привычны и слышны в каждом абордаже - но на их фоне она поняла, что не так уж и зла сейчас. Просто надо сделать работу.
- Только трус бежит, - сказала она будто для себя.
А дальше не церемонилась. Разбила хватку на ноже кулаком, помяв обезьянке кости в ладони, взяла заточку и ткнула несколько раз под затылок Принца Всех Обезьян. Тело обмякло быстро, и шкура не испортилась. Нечего валандаться.
Далее Туффи поднялась и быстрым шагом направилась к Клетусу и его жертве. Внутри гиены задор, возникший с чужим запахом и тяжелым духом крови, переросший в бурю ярости, решительности и готовности убивать, сходил на нет, но всё ещё заставлял её гриву топорщиться, хвост стоять торчком, а глаза рыскать в поисках угроз и жертв... Пусть кричат погромче.
Туффя помотала головой. Говор Матриарха должен был стихнуть давно. А бой сейчас закончился. И неважно, что Клетус забивает оппонента в кашу, а к нему, как к опасному незнакомцу, призванные рогом, стягиваются хорьки. Трое вот уже целились в него из луков, скрываясь за шатрами поблизости, Туффи видела. Она и подняла лапу, чтобы заговорить громко и зычно:
- Не надо стреляй, клан хорь! Надо лекарь, хорошо? Клан пират убивай 'безьяна плохой, можно выходи! - и она рискнула подойти к росомахе поближе. - Клетус! Туффи всё делай прикончи... Вставай, милый, лечи-лечи...
Пока гиена убеждала всех, что бой окончен, в шатре уже простился с жизнью последний примат из дерзкой вылазки. Он всё держал копье на дистанции дубинкой, всё отдалялся в темноту навеса, пока не уперся в мягкий взвизгнувший от страха объект. Вождь попытался отползти, но цепкие пальцы мартышки потянулись к нему, скручиваясь в мерзкие крючья они пытались ухватить телеса и богатую по меркам каннибалов одежку, ракушки и бряцалки...
Лапа прошла мимо. Пальцы скривились, входя когтями в ладонь. Мартышка рванулась взглядом к кунице, к хорьку, захватывая задними лапами циновки на полу. Зубы её сжались, а взгляд вдруг стал бессмысленным, пустым, как будто недвижимым - и всё. Паралич от яда древесной лягушки настиг тварь. Хорек, осмелев, ткнул тварь копьем в горло, чтобы наверняка, и поблагодарил Великую Охотницу, поклонившись. Вождь тоже не отстал в поругании, неумело плюнув на примата.
- Так-с, - с одышкой, отирая слюну со своей "рубахи", начал он, обратившись к Стальнолапке. - Вроде тиха! Ага! Ух... Так, ты, эта... Иди, спасибы все передай тем вот. А меня оставь... УХ!..
Он ткнул пальцем-сосиской в медленно подобравшую свой нож Туффитри - гиена помахала лапой своей знакомой, заставив вождя вообще исчезнуть из поля зрения. Пятнистая девушка снова приблизилась к своему другу росомахе, вновь убеждая подходящих хорьков убрать оружие мерным басистым голосом, заодно проверяя росомаху - если тот был не против.
Наплевав на свои порезы, она осмотрела его дыру посредь шерсти на плече, чуть не соблазнившись полезть в неё лапами. Чуть погодя, она достала из сумочки старый бинт - уже просохший чуть после купания, всё ещё годный для остановки крови. "А потом найти лекарь"!
А аборигенов же набиралось побольше, побольше, уже с дюжину... Кажется, можно было уловить даже лик Горного, но, может, это был другой черный хорек? Пыль, поднятая в неистовстве, оседала на землю Костровой Поляны, и звери видели притихшую картину поля боя.
Похоже, нужно было установить, кто тут свой, а кого ещё надо добить. И помощь с влиянием Великой Охотницы сейчас бы очень пригодилась.
Отредактировано Туффитри (6 апреля, 2018г. 05:50)
