Сиградд проснулся с рассветом. Жил горностай в небольшой хижине на окраине поселения. Всю работу:  охота, хозяйство, изготовление оружия и снаряжения - Сиградд выполнял самостоятельно. Он не терпел чьего-либо вмешательства, но ругался на других очень редко. Жил Сиградд обычно за счёт охоты, но, когда наступали тяжёлые времена и дичь совсем не шла в лапы, что бывало крайне редко, учитывая непревзойдённые охотничьи навыки горностая, он мог опуститься и до спора фруктов и ягод.
Сейчас Сиградд по быстрому оделся, размялся и умылся. Дальше он достал несколько баночек с красками и принялся наносить на мордочку узор: широкая красная полоса на нос и два ряда белых точек по бокам, после горностай обвёл глаза чёрной краской и провёл полосы от глаз до кончиков рта. Когда всё было закончено, Сиградд подошёл к зеркалу и довольно оскалился.
Закончив приводить себя в порядок, Сиградд наскоро позавтракал и стал собираться на охоту. Горностай повесил за спину лук и колчан со стрелами, застегнул пояс и повесил на него короткий меч и кинжал.
- Ну вот, теперь можно отправляться. - Кивнул Сиградд и вышел из хижины.
Сиградд перемещается в тему:
Джунгли около лагеря хорьков

Отредактировано Rybsasha (9 июня, 2015г. 14:06)

Чем ты заметнее, тем ты незаметнее. С этой мыслью Кроликобой двинул в лагерь, вихляя задом и размахивая пером какой-то птицы. Опыт подсказывал, что показная смелость и словоплетство тут важнее обычных шпионских уловок.
-Всем успокоиться! Все свои! Это я, ваш санитар, - повторял Кроликобой в ответ на обалделые взгляды аборигенов.
-Не знаем мы никаких санитаров, - проворчала какая-то ласка.
-Ясен день, я ведь ночной санитар.
-У нас тут лекарей-шарлатанов хватает, - процедил сквозь зубы хорек.
-Я - это другое дело. Санитар же!
-А как звать тебя, санитар, а? - проворковала жирная хорьчиха с гнилыми зубами.
-Я... Это... Перс... Нет, Феррсиваль Крако... Кракозябр, да! Феррсиваль Кракозябр! И-и со всякой чернью важные санитары не говорят, все вопросы к вождю! Все! Если что - я у себя! - с этими словами хорек демонстративно захлопнул дверь тесной комнатенки и запер на засов.
Звери потихоньку попятились и разбрелись по своим делам, то и дело оглядываясь на крохотное окошко и размышляя, что это за загадочный санитар поселился в их нужнике...

-Занято! - испуганно взвизгнул Кроликобой, но тотчас взял себя в лапы. "Этот шизик не отстанет... Ладно! Победа или смерть!"
Немножко поразмыслив, хорек решил, что победить ему все же хочется больше, и вытащил свой короткий меч. Да! этот горностай слишком далеко зашел! Никто не смеет дубасить Феррсиваля Кракозябра! Но стоило ему вскочить на сиденье, приняв боевую стойку, как доски противно треснули, и ошарашенный Кроликобой (со всеми своими украшениями, листьями и рогами) с головой ушел в дерьмо.

Отредактировано Кроликобой (26 июня, 2015г. 15:31)

Не прошло и минуты, как из зловония нужника выплеснулось смердящее нечто. Лишь очертаниями серо-буро-коричневое недоразумение напоминало хорька, экскременты придали образу лжесанитара что-то новое, зловещее, омерзительное и прекрасное. Часть листьев, правый рог-плечо и павлинье перо канули в бездну сортира, а то что осталось развевалось подобно крыльям летучей мыши; баки слиплись от кала в веер иглоподобных пучков, а хвост (за счет налипших же листьев) стал уже и длиннее, словно у ящерицы.
Все сомнительное величие сошло на нет, когда Кроликобой завизжал дурным голосом и понесся длинными прыжками (вслепую!) не прекращая отряхиваться и вихлять задом:
-Выйти?! Тьфу! Чудесно! Я тебе так выйду, горностай! Ты не видишь с кем связался, а?! Не видишь?!! Я - ужас, летящий в ночи! Я - сама ночь!! Я САНИТАР!!!
(Небольшая отсылка к фильму "Хоббит: Пустошь Смауга" 2013 года, по роману Дж.Р.Р. Толкина).

-Сам ныряй, - прошипел Кроликобой, словно выплюнул горсть помета (которую он почти тут же, действительно, выплюнул), и отряхнулся. "Что ж, горностай его и вымыть соблаговолил, и рану сам же вызвался перевязать. Выходит, не такой уж он и страшный... Ну, поехавший малость, но ведь о остальной шушеры держится особнячком, оно и видно. Значит, можно потом и на свою сторону склонить."
Хорек мнил о себе слишком много, а возможности матерого охотника наоборот - недооценивал. Однако после публичного унижения и пережитого испуга ему хотелось хоть как-то реабилитироваться (если не в глазах туземцев, то в своих собственных).
Какая-то сердобольная хорьчиха при виде "санитара" запричитала:
-Такое безобразие! Дедушка встать не может, дети, вы бы хоть выручили ближнего!
"Дедушка??? Мадам, мне двадцать семь сезонов, матушку вашу за ухо! Вы что, слепая?" - хотел съязвить хорек, но увидев, как сохнущее поверх нанесенных узоров оставшееся содержимое нужника заставляет поблекшую шкуру съежиться, ответил иначе:
-Да, дети, помогите, дедушке Кракозябру! Глупый горностай загубил мою волшебную личину молодости и красоты, - при виде изумленных мордашек малышей, Кроликобой осклабился. - Да! И домик порушил, нечестивый подонок! А теперь помогите мне встать... Ага, спасибо... Соорудите мне клюку по-быстрому, а-а еще рога, украшения и домик новый.
С минуту детвора смотрела на него с тупым недоумением, а через минуту притащили резную трость из бедренной кости, рога из злополучного коромысла; через пять минут они скрылись в хижинах - доски и палки для будущего домика искать.

А хорьку, действительно повезло! Лапа к вечеру уже почти не болела, хотя с приобретенной резной тросточкой (из кости какого-то другого хорька, надо полагать), и новоявленный санитар метался среди ребятни, приговаривая:
-Давайте быстрее, я на работу опоздаю!... А-а домик мне сейчас очень кстати придется, ага. Да-да! Поторапливайтесь!
необыкновенно угрюмые и деловые дети-туземцы работали на удивление быстро, и к заходу солнца в пятидесяти футах от разрушенного нужника выросла, аки тортик, новенькая, пусть и немного кособокая, хижина. Наказав детишкам наутро принести побольше мебели и еды, Кроликобой деловито вошел в свой новый дом и тотчас ухнул в яму, заваленную экскрементами - дети решили, что все санитары живут в пользованных нужниках, поэтому соорудили за день и нужник, и содержимое. Хорек хотел было выругать детвору, но решил, что сегодня и так привлек многовато внимания, потому лишь усмехнулся, выбрался, почистился и присыпал содержимое ямы наваленным тут же песком.
После этого наш герой завалился на боковую и блаженно захрапел.

-Не буду санитарствовать, - ворчал Кроликобой, сиречь Феррсиваль Кракозябр, вылезая из выгребной ямы, - покуда не заткнетесь и не прикратите меня во всякое дерьмо втягивать... то есть сталкивать!
Не без труда хорек поднялся и заковылял к выходу (лапа после атаки придурочного горностая все еще побаливала).
-Для санитарствования мне нужны орехи и фрукты... О! А еще свежее мясо (не хорьковое только, пжалста, а птицы какой-нибудь!) и винище, если найдете. Лады?

Хорек опешил, а взяв себя в лапы (а в лапы - стек) оттараторил:
-Анифигаподобного, все же в порядке, эй! Я сказал - "мясо"? Хе-хе-хе-хе... Ннне надо мне ничего, я ж аскет-санитар! Я ж малым, эээ, самым малым довольствуюсь в этом воню... т-т-т-то есть жестоком мире, да... Айда за мной!
Крокикобой стрелой вылетел из своего свежеотстроенного домика-сортира и повел детишек-аборигенов вдоль окраины плато.
-И что теперь?
-Мы будем санитарить!
-Пёсиваль...
-Феррсиваль, малой, понимаешь? Фер-рси-валь.
-Феррсиваль а что значит это твое "санитарить"?
-Ну... Это значит, что мы будем чистить лес от потенциальных источников инфекции... Вроде этого. Вы только полюбуйтесь на это безобразие!
Кроликобой указал на завалявшуюся в кустах полусгнившую крысиную тушку. Видимо, хорек надеялся, что диббуны помогут ему с грязной работой.

Патч остановился на окраине лагеря, наблюдая, как пахари укладываются спать, часовые подкармливают Священный Огонь, а несколько хорьчат и ласок вместе с взрослым долговязым хорем что-то ворошат в кустах. "Арлекин? Нет, этот хорь не черный и даже не похоже, что местный: прежде его видно не было... Ладно, завтра разберемся."
Квази-хорь оставался в тени, дожидаясь остальных. Часть трубок надо было сложить у Стальнолапки, но небольшой запас пороха останется в доме на дереве: Мышеедоеду не терпелось вернуться домой.

-Отличная работа, - Патч с облегчением опустил связки трубок в палатке куницы. - Завтра попробуем отыскать этого оружейника Олафа... Полагаю, его чудо оружие не будет лишним, у нас теперь каждая стрела на счету.
Галантно поклонившись, Патч развернулся и вышел из палатки, направившись в дом на дереве.

Спустя некоторое время куница проснулась и, услышав шум в лагере, решила, что пора вставать.Она надела на себя плащ, прицепила к поясу ножны с мечом, повесила за спину лук и, подметя землю, взяла с собой относительно свежую отрубленную лапу. Стальнолапка закрепила колючками полог палатки и решила пройтись по лагерю.Пройдя мимо группы хорьков, она услышала их разговор.Соплеменники говорили о вернувшихся Аргенте, Дворе и Ханурике, которых спас Патч. Однако, говорили, что вернуть Кокоса и Арлекина он не успел.
"Хм, надо бы расспросить Патча. Но я всё равно не знаю где он сейчас находится, поэтому, может, мне стоит попробовать помочь пленным?Их же всего двое."
Куница решительно направилась в джунгли, намереваясь вернуть пленных.
Стальнолапка перемещается в "Лес Каматли. Джунгли около лагеря хорьков"

(Пивз зажал уши. Свои и ящерки)
- Ауч! Больно, вообще-то! Ууууу! По ушам-то!
- Мама!
(Кунь высунул нос. Крысы корчились в агонии, а остальные от страха поджали хвосты.)
- Вот это поворот! Да я знаю этих парней!
(Куша уставилась на Кротолиса)
- Знаете?
- Конечно! Это жеж прихвостни "Великого", чтоб он подавился чайкой, псина невоспитанная!... Это, конечно, не здорово, но кто тогда... это... взрывает?
(Ящерка высунула мордочку из куста. Слева от них возвышалось непонятное сооружение. Оттуда валил дым)
- Мистер Пивз, там что-то есть.
- Где?
- Слева, мистер. Наверху.
(Кунь посмотрел на сооружение)
- Хм... Помочь парням или сами, хех, управятся?... Ну не знаю... Попробуем!
(Пивз начал своё "тайное" возвышение к дому)

(Пивз чуть не рухнул на земь.)
- Вот это, конечно, знатно продумано. Вот только как житель сего сооружения влезает к себе домой? И вылезает?, бурчал кунь, держась всеми лапами за ствол.
(Из окна показалась пороховая трубка. Куша уставилась на это явление)
- Незнаю, но из окна что-то виднеется.
- Да ну?
(Кунь оглядывается на окно)
И в правду! Надо спешить!
(В последнем рывке компания влетает в окно дома на дереве)

— Imtynes!, — взревел Антанас,   опёрся на свою любимую трость,  выхватил из лап опешившего хорька копье,  а затем крикнул так громко,   что заглушил даже самых крикливых своих сородичей.
— Dėl Tėvynės! — сделав несколько шагов вперёд,   старый ласка размахнулся своим оружием и метнул прямо в татуированную крысу,  фигура которого стала достаточно чёткой,   чтобы в него можно было попасть.
Речушка!
Его старшую внучку схватила какая-то мелкая крыса в голубой клетчатой рубашке и потащила в заросли;   уцелевшие пираты тоже начали отступать.
Этого Антанас не мог допустить,   совершенно не мог,   поэтому,   издав ещё один боевой клич из далёких глубин прошлого,   бросился выручать Речушку,   опираясь на свою трость.   
— Ненавижу пиратов,  — его глаза сверкнули,   когда он пронзил насквозь горло одного из пиратов.
— Проклятая Арктическая Нация, — проворчал коричневый кот Йонас,   его верный друг,   вытирая острие своего двуручного меча об толстое тело песца.
Антанас тяжело вздохнул:
— Как же ты прав,  мой друг,  — и добавил.  — А ещё эти треклятые пираты.
Йонас поднялся,  засунул меч в ножны,  и устремил взгляд на чистые небеса,  где вовсю светило солнце.
— Мне порой так и хочется узнать,   что думает солнце,  глядя на нас...
Ласка подошёл к нему и положил свою грязную окровавленную лапу на его плечо:
— В одном я уверен точно:  такие негодяи и мерзавцы,  как Арктическая Нация и эти пираты,  которые им помогают,   точно не заслуживают места под солнцем.
Добив крысу,   старый ласка направился дальше,   не обращая внимания на агонию раненных пиратов,   в тела которых втыкалось острие его трости,   и боевые кличи своих сородичей:  сейчас его больше всего интересовало спасение Речушки.