День не задался с самого утра, а утро не задалось с самой ночи, когда в темноте недоумок рулевой, чтоб оба его слепых глаза лопнули, направил корабль прямиком на рифы. Будь их судно хоть немного похоже на корабль, дело ограничилось бы небольшой пробоиной, заделать которую смог бы любой дурак, только выдай ему все нужное. Но их старое, насквозь прогнившее, корыто грозило развалиться от любого рыбьего чиха, не то что от столкновения с чем-то посерьезней, и теперь в его корпусе красовалась огроменная дыра, красочно символизирующая пустоту внутри капитанской головы.
- Ах, ты ж... мышь дохлая! - поприветствовал свой новый день Покрыс, посереди ночи слетевший с койки.
Вокруг все куда-то носились, что-то кричали, из общего бессмысленного гомона выделялся голос олуха-капитана, посылающий страшные и до странного изобретательные для зверя подобного ума проклятия на такого же олуха-рулевого и не отстающего от них в олуховости впередсмотрящего. Из его яростных воплей картина произошедшего обрисовалась достаточно, чтобы плотник мог начать действовать.
Корабль, эта дрянная посудина, медленно начинало крениться на бок. Крысюк подхватил ящик с инструментами и потащил всех так же внезапно разбуженных матросов за собой, на нижние палубы, пока их еще не до конца затопило. По дороге они захватили доски для ремонта, большие деревянные заплаты и парусиновые двойные пластыри со смоленной паклей внутри.
- Ах, ты ж... МЫШЬ!!! - размеры дыры и мощный поток воды впечатляли. Насосная команда, которую быстро сколотил из вахтенных боцман, один из немногих разумных зверей в экипаже, делала, что могла, откачивая воду из трюма, но пока пробоина оставалась такой же большой, толку от этого было немного. В тусклом свете прихваченного фонаря, Покрыс принялся за дело - пока остальные прижимали к краям пробоины деревянные щиты, отчаянно борясь с давлением воды, плотник прилаживал дерево к обшивке корабля.
Эх, твою мышь за хвост и в лес, маловато заплат, маловато досок, маловато парусины, а все жлоб-капитан, шкипер недоделанный, чтоб им акула подавилась!
Тяжелый стук молотка прерывается на несколько мучительно долгих мгновений, пока Покрыс, почти по пояс в воде, переходит к следующей заплате.
Говорил же он капитану, материалов для ремонта осталось мало, пора бы уж и порт завернуть, починиться как положено, так ведь нет. Крепкая посудина, столько сражений, столько раз на таран шла, с чего бы ей теперь-то тонуть? Да, мышь вонючая, с того и тонуть, что кое-кому вражеские корабли потаранить захотелось. Лучше бы своей дурной башкой их таранил, толку б больше вышло.
Заплаты теперь худо-бедно могут держаться сами, но вода по-прежнему прибывает быстрее, чем ее успевают откачивать.
- Ах, ты ж, мышь драная! Вы двое, - крысюк ткнул молотком в сторону парочки хорьков. - Подтащите парусину и мелкие доски сюда!
Прилаживать парусиновые пластыри было уже легче. Было бы еще легче, если бы от ударов молота Покрыса, забивающего заглушки в прикрытые парусиновыми пластырями щели между деревянными заплатами, щиты не норовили бы разлететься. Эх, никуда не годная древесина, чтоб ее.
- Ах! ТЫ Ж! МЫШЬ! - приговаривал крысюк на каждый удар молота. - Держите их, братва!
Братва держала. И заплаты держались. И заглушки держались. Теперь вместо мощного потока воды всего лишь стекали мелкие тоненькие струйки.
- Ах, ты ж, мышь бесхвостая! - стоило успокоенным ослабленным потоком воды зверям немного отойти, как конструкция заметно поддалась внутрь. Но все же устояла.
Распорку бы сюда. Упереть ее в карлингс и до ближайшего порта можно будет дойти, не боясь, что море чудовищным своим давлением втолкнет внутрь вместе с собой все заплаты, поставленные плотником.
Но распорки не было. И в самом деле, зачем это моей галере такое длинное бревно?! Мачта мне не сильно нужна, а корпусу, вроде как бревна и без надобности. Распорки? Не, в первый раз слышу про эту ересь. А раз ересь, значит, не нужны! Тупица, как же Покрыс его ненавидел. Довести корабль до такого состояния, это ж уму непостижимо! Пара весел подошла бы, да кто ж их даст-то? А вот когда здесь все сорвет, а без распорки сорвет обязательно, это лишь вопрос времени, то плотник очень не хотел бы оказаться на нижней палубе.
Один из деревянных щитов еще больше выгнулся и жалобно скрипнул. Нужно было что-то делать, нельзя же всю дорогу самим подпирать тут все!
- Ах, ты ж, мышь слепая! Держите их братки, а вы двое - за мной! - Покрыс с теми же хорьками побежал наверх, обратно в кубрик, выдирать единственную скамью, достаточно длинную, чтобы упереться в заплаты и в крепкий карлингс.
Пара взмахов большого топора, и несчастная скамейка, на которой так приятно было посидеть после вахты или неудобной койки, отделенная от пола, понеслась лапами хорьков вниз. Снова в душном мокром помещении застучал молот - Покрыс вбивал распорку.
Скамья, в отличии от щитов и ремонтных досок, оказалась на удивление крепкой, и, вполне может быть, она продержится до берега. Вода, откачиваемая насосной командой, медленно уходила. Конечно, полностью она не уйдет, и качать придется постоянно, если они хотят добраться до суши, но уже лучше, чем даже десять минут назад. Дело было сделано, и Покрыс устало опустился на ступеньки ведущие наверх. Пираты отошли от заплат, которые теперь поддерживала скамья, и тоже без сил пристроились кто куда - кто на торчащие из воды ящики, кто на ступеньки рядом с крысюком, жадно глотая зловонный спертый воздух. Подниматься на верхнюю палубу ко все еще бушующему капитану прямо сейчас ни у кого сил не было.
- Вот и все, старушка... Вот и все, милая. - плотник похлопал корабль по борту, хотя, конечно, за милую старушку их посудину никто не принял бы, даже выхлебав целый бочонок рома. - Живем, братва!
- Живем, Ахтыжмышь, - сдавленным, неузнаваемым, но довольным голосом, отозвался кто-то из команды. В полумраке Покрыс так и не разглядел, кто это был.
Отредактировано Покрыс (21 апреля, 2017г. 17:46)
