Вместе со Стальнолапкой горностай пришёл к яме для пленников, где по словам вождя он охранял некую Речушку. Видимо, их соплеменницу, которая чем-то явно провинилась перед племенем. Ганслингер чувствовал себя паршиво. Голова сильно кружилась, тошнило и лапы уже отказывались повиноваться. Пройдя ещё несколько шагов, горностай шлёпнулся на землю.
- Кровь... Раны... Помираю... - тихо бормотал Ганслингер, всё ещё зажимая лапой раненое плечо. Теперь горностай твёрдо знал, что эта куница в ближнем бою не менее искусна, чем в стрельбе из лука. Хорошо, что по словам куницы её стальные когти не были отравлены. Тогда бы ему было гораздо хуже.

Ганслингер сидел на камне. Хорёк перевязал ему раны, так что теперь он уже не беспокоился, хотя всё ещё чувствовал себя плохо.
"Этот лекарь, оказывается, приставлен сюда чтобы охранять соплеменницу, которая помогла Черноклыку бежать в первый раз? Мда... Везучий же ты поганец, Черноклык. Сначала эта дикарка Речушка, а теперь ещё и я. Везёт же тебе со спасителями, однако." - думал горностай. Затем он посмотрел на Горного. Лекарем он был определённо неплохим и своё дело твёрдо знал.
- Надеюсь, что буду как новенький. Ваша охотница меня едва не убила. Сначала проткнула мне лапу стрелой, а потом ещё и стальными когтями на своей лапе мне плечо распорола. Удивляюсь, как её ещё тут главной воительницей не сделали. - улыбнувшись сказал горностай хорьку, затем зевнул. - Спать хочу...
Ганслингер слез с камня и свернулся в клубочек на траве.

Ганслингер, будучи сильно уставшим от свалившихся на него событий, спокойно спал, свернувшись белым пушистым клубочком на траве. Ему снился сон, как будто он пробирается через дикие лесные заросли. Внезапно он услышал шум и чьи-то болезненные вопли. Бросившись вперёд, горностай прибежал в знакомую деревушку, куда его привела куница Стальнолапка. Все хижины дикарей полыхали бешеным огнём, повсюду валялись трупы туземцев. Всех перебили крысы. Крысы из команды Клуни Хлыста, с которыми он был. И тут Ганслингер увидел то, от чего кровь в его жилах застыла сразу же. На земле вместе с трупами хорьков в луже крови лежало тело куницы. Горностай сразу же бросился к кунице и опустился перед ней на колени.
- Нет... Только не это... - с большим трудом выдавил из себя горностай. Он посмотрел прямо перед собой. Перед ним стоял сам Клуни Хлыст. На его злой морде играла жуткая ухмылка.
- Я убил эту наглую дикарку. А теперь убью тебя! - прорычал Хлыст, взмахнув своим палашом. На Ганслингера нахлынула волна небывалой ярости. Он вскинул свой кремневый пистолет и нажал на спуск. Сначала раздался выстрел, затем яркая ослепительно белая вспышка. Затем темнота и тишина, в дали виднелись врата. По видимому, врата Тёмного Леса. Горностай неспешно подошёл к ним и за ними он увидел другого белого горностая, но очень пожилого.
- Отец... Что мне делать и как быть? Я слаб и ничего не могу... - сказал Ганслингер и опустил голову.
- Соберись и поверь в себя, сын мой. - ответил ему старый горностай - Самое мощное оружие ты носишь на своих плечах, не забывай об этом!
Внезапно Ганслингера со страшной силой и скоростью отшвырнуло от врат. В ужасе открыв глаза, горностай увидел, что из сна вернулся к действительности. Сев на траву, прислонившись к камню спиной, он начал обдумывать свой сон.

Отредактировано ганслингер (26 февраля, 2015г. 20:32)

Как не пытался Ганслингер понять смысл своего сна, ничего не получалось. Он сидел и размышлял над тем, что увидел. Возможно, это мог быть просто кошмарный сон. Или же какое-то предзнаменование. Возможно даже видение грядущих событий. Тут он увидел, как к нему подошли Стальнолапка и Горный. Их морды и лапы были в крови. Хотя вид его новых знакомых немного напугал горностая, его больше беспокоило не это, а то, что он увидел во сне, но никак не может понять смысл увиденного.
- Я... Я не знаю, что сказать. У меня было... Видение. - ответил горностай.

Отредактировано ганслингер (26 февраля, 2015г. 20:50)

Куница в очередной раз что-то неразборчиво буркнула себе под нос.
-Если тебе интересен его смысл, то тебе лучше обратиться к шаману или жрецу-они-то должны тебе в этом помочь,-задумчиво проговорила она.
-Ага!-подтвердил Горный,-Только они часто заняты ритуалами, поэтому не всегда сможешь спросить их.
Куница и хорёк сорвали по пучку травы и приступили к обтиранию своих морд.Наконец, покончив с этим они удволетворённо взглянули друг на друга.
-Может, нам следует пройтись по лагерю, раз нам больше некого охранять?-Спросил Стальнолапка у сидящих рядом.

Навстречу кунице и ее спутникам вышел еще один зверь - лекарь, как и Горный. Но в том, что он хорек, можно было усомниться, увидев его улыбку: четыре мощных резца и только.
-Оздоровительная прогулка для пленных, надо полагать? - красные блики провалились в зрачки, от чего глаза стали почти черными. - Пятнистый становится либеральнее, не знаю уж, насколько это хорошо или плохо. Откуда мне, простому лекарю, и еще более посредственному повару...
Патч остановился перед Ганстингером. "Для чудо-горностая он скромняга," - подумал он про себя. Севшая на плечо Мышеедоеда овсянка повторила то же самое - но вслух.

Отредактировано Патч Клостер (9 марта, 2015г. 08:40)

Взгляд Патча впился в молодого врачевателя - но лишь на мгновение, лишь на один глоток. Не меньше кулинарных изысков подпитывали Патча страхи других зверей, ибо сам он, увы, был лишен такой роскоши как страх. Однажды, в далеком своем детстве, Патч единственный раз перепугался до смерти, но трагедия терзала его всерьез лишь два с половиной сезона, пока он не сложил ее - кровоточащую и ноющую - в дальние чертоги своего разума, возвращаясь к ней теперь лишь в минуты наплывающей сентиментальности.
На лице Ганслингера остались следы ночного кошмара, и внимательные вишневые глаза квази-хоря уловили и это. Будь это кто-нибудь из аборигенов, Патч проигнорировал бы его и отправился искать Речушку. Предателей, как известно, не хоронили, и уже много сезонов Патч подбирал еще свежие трупы на окраине лагеря. Для талантливого кулинара ничего не пропадает зря.
-Полагаю, это какой-то сон? Что нибудь необычное? - обратился он к Стальнолапке.

"Преданность в большинстве своем, уловка самолюбия," - вспомнились ему слова одного учителя. - "И целью ее становится завоевание доверия. Так ты возвышаешься над другими, даже способен в их тайны проникнуть".
-Да, - кивнул Патч, потом, вспомнил про вопрос куницы и снова кивнул. - Да, разумеется, я смогу его вылечить. Когда ученик не дозрел, в пору явиться наставнику и разъяснить, что к чему.
При этом квази-хорь выдал очередную свою улыбку, от которой мертвая кожа, казалось, могла вот-вот разойтись.
-Шаманов трогать ни к чему, они народ занятой, - с желчью заметил он. - Я вполне могу подлатать и душевные раны господина-горностая-волшебника. Что скажете?
Патч вновь вперил взгляд своих немигающих глаз, на сей раз - в Ганслингера, ожидая его реакции.

-Ну... Как бы это сказать, - Патч поманил кого-то лапой, и на тропу слетелось сразу несколько десятков овсянок. - Скорее, это я их любимец. Так получилось, что мы говорим на одном языке. Птицы любят меня.
Прежде чем горностай успел что либо ответить, Патч извлек один из ястребиных когтей и мгновенно распорол старую повязку - сначала на одной лапе, затем - на другой. Отравленное острие даже не задело шерсть. Смочив раны каким-то раствором, квази-хорь осторожно отделил ткань от кожи, а потом, тем же самым раствором промыл от центра к периферии. Наложив сверху какую-то мазь, Патч так же быстро перевязал раны.
-С этим покончено, - Мышеедоед почувствовал на своем затылке глаза Горного, и мысленно воздал должное своему интеллектуальному тщеславию. - Итак, Клуни Хлыст. Я встречал этого зарвавшегося подонка, давным-давно, в другой жизни. Не скажу, что его авторитет строился на песке, но, как и всякий авторитет, он может рухнуть. Не без оснований.
Внезапно изрытая швами физиономия Патча  посерьезнела. Он мог бы доверительно склониться над горностаем, но был почти на голову ниже, поэтому просто подался вперед:
-Он не имеет привычки чтить своих подопечных, он их не уважает. Стоит ли входить к нему в доверие, если он все равно вышвырнет тебя позже, за ненадобностью? Его цель - слава и сокровища, причем слава зиждется не на милосердии... Я понимаю, твое удивление: мы тут тоже не славимся мягкостью характера, и все же... Стальнолапка! Ты хотел бы, чтобы крыс, пусть он Великий и Могучий, убил твоего друга? - Красные пики вновь показались из зрачков, и глаза зажглись красным. - Уверен, что нет. Твой старик знал, на чем строится твоя сила, в чем главное твое оружие. Горностаи нередко поступают вразрез со своей совестью, приручают ее...
-Вейнер! Эй, лис, ты меня слышишь? - рявкнула какая-то овсянка, умело подражая голосу Хлыста.
-...Но у тебя, мальчик мой, обострено чувство справедливости... Вот только сумеешь ли ты направить острие в сердце своему врагу? - увидев, как вопрос застыл на лице Линга, Патч смягчился. - Посмотрим. Мы будем над этим работать.

Отредактировано Патч Клостер (14 марта, 2015г. 17:33)

-Спасибо тебе!Чем могу отблагодарить?Принести каких-нибудь приправ-трав с разведки?-спросила куница у Патча.
Горный буркнул, что ему никто такого не предлагал, но охотница одёрнула его и он недовольно замолчал.
-А почему бы нам все-таки не дойти до лагеря, а?-бодро спросила Стальнолапка,-можкт, и ты пройдёшься с нами?-обратилась она к Патчу.
-А мне скоро все равно на разведку-может сходишь со мной?-спросила она у горностая.

-Знаешь, у меня в палатке есть флакон краски, несколько побрякушек, а вот с одёжкой не знаю, надо покопаться в сундуке.-задумчиво сказала Стальнолапка,-А ты метать ножи умеешь?Или только на это полагаешься?-указала она на оружие горностая.-А лазать по деревьям умеешь?
Куница мысленно уже перекапывала свой дом в поисках снаряжения.Разумеется, мысленно оно было успешным, но вот что там в действительности лежит, надо было проверить...

Патч ухмыльнулся. Краски, побрякушки... Не сложно замаскировать горностая под хорька, Стальнолапка умело этим воспользуется, и ее подопечный к концу дня превратится в очередного аборигена. Ганслингер оказался совестливым и отзывчивым юношей, раскрыв это, куница словно подарила ему новую инкарнацию. Инкарнация Патча проходила много сложнее...
Нельзя сказать, что он всецело поддерживал парня: Мышеедоед был лишен жалости начисто, и совесть его не обременяла. Но случилось так, что им - двум попаданцам - было по пути.
В чертогах памяти возник образ крысы. Визжащей и сквернословящей, сжимающей горло мертвого хорька. Хорек этот был выше и сильнее. Был. Правая глазница кровоточит, впрочем, как и все могучее тело разбойника. Затем единственный глаз впивается в зверя, который шесть сезонов спустя назовется Патчем Клостером: "Чего стоишь, тварь корноухая? Ты тут лекарь? Помоги мне!"
-Надо было сразу добить, - пробормотал квази-хорь. Поток воспоминаний прервался, когда куница окликнула лекаря. - Пожалуй, не откажусь, сударыня. В моем возрасте прогулок лишних не бывает.

-Ммм... Если память мне не изменяет, не далее, как вчера я изготовил пару отличных луков, - Патч кивнул в сторону лагеря. "Кто знает, быть может, один из них принесет Хлысту погибель," - подумал он про себя.
Хотя в самых смелых своих мечтаниях квази-хорь вонзал зубы в глотку крысиному вожаку - да так глубоко, что хрипы и бульканье в мгновение сменялись треском ломающихся позвонков... Несомненно, лук много надежнее, и все же: Патч очень хотел заглянуть в единственный глаз Клуни. Было бы досадно прошить его стрелой.

Патч перемещается в лагерь хорьков-каннибалов: Лагерь хорьков-каннибалов.